В прозрачных водах Южной Атлантики

Как  только  трал  начинает  всплывать  из  глубины  и  подходит  к  поверхности  океана,  на  него  тотчас  обрушиваются  тысячи  птиц.  Белыми  молниями  пронзают  они  воду  и  та  рыба,  которой  чудом  удалось  выскочить  из  трала,  попадает  в  клюв  альбатросов  или  чаек.  Вода  серебристо  кипит  от  пузырчатых  следов,  что  оставляли  птицы,  продолжая  свой  стремительный  полёт  в  воде.

Со  всех  сторон  начинают  слетаться  бакланы,  чьё  зрение  не  только  остро  в  воздухе,  но   хорошо  приспособлено  видеть  и  в  воде.  Шлёпаясь  с  лёта  в  воду,  они  начинают  молотить  своими  короткими  лапами  с  перепонками,  помогая  огребать  крыльями  как  вёслами. Смешно  двигая  головой  вправо – влево,  будто  высматривая  что – то  с  лёгкостью  меняют направление  под  водой,  делают  замысловатые  петли  и,  в  конце  концов,  настигают  добычу. 


И  чем  выше  всплывал  трал,  тем  больше  и  больше  ныряло  к  нему  птиц.  Они  безостановочно  пикируют  в  воду,  рвут  рыбу  из  трала,  устраивая  потасовки,  пронзительно  кричали,  хлопали  крыльями.


Медленно  крутились  огромные  барабаны  траловой  лебёдки.  Стальной  ваер,  толщиной  в  половину  мужского  запястья,  с  металлическим  хрустом  укладывался  виток  за  витком,  виток  за  витком -  есть  время  одеться  на  выборку  и  даже  попить  кофейку.                                                  

Всё  выше  и  выше  поднимался  наш  трал.  И  вдруг,  в  какой – то  неуловимый  момент,  набирая  скорость,  выскочил  с  шумом  и  плеском  на  поверхность  океана  огромной  толстой  гусеницей,  облепленной  со  всех  сторон  суетливыми  и  жадными  птицами.  Он  вышел  из  воды,  набитый  до  отказа.

     
Видно  было,  как  в  нем  ворочаются,  постепенно  затихая  большие  и  толстые,  словно  поросята  тунцы.  Мелькнул   перепутанный  « пучок »  из  рыбы – сабли,  длинного  существа  с  очень  серьёзными  зубами.  До  сих  пор  не  могу  понять,  как  у  них  получалось  в  плотно  набитом  трале  находить  своих,  переплетаясь  с  ними  в  фантастические  узлы.  

  
Узнаваемо  краснели  морские  окуни,  таращась  на  неведомый  мир  огромными  глазами.  Раздалась  не  злобная  ругань  и  тут  же  чей - то  задорный  смех.  Понятно!  В  плотнонабитом  трале,  по  всей  вероятности,  оказалась  сепия  или,  проще  говоря,  каракатица -  большая  любительница  напоследок выпустить  в  кого – нибудь  заряд  своих  самых  настоящих  чернил.  Давно  подмечено  у  промысловиков:  там,  где  поймана    десятирукая  чернильница,  один  огорчается,  а  остальные  веселятся. 


                     
Когда  трал  был  поднят  и  вылит  на  палубу  Он  был  ещё  жив.  Думаю,  что  скорее  был  жив!  И  думаю,  Он  ещё  успел  увидеть,  как  к  нему  направилось  безобразное  существо  с  уродливой  головой.  Оно  стояло  на  неправдоподобно – раздвоенном  хвосте  и  тонким  длинным  плавником  и  показывала  на  него. Он  не  знал,  что  над  ним  склонился  человек  и  два  черных  внимательных  глаза,  почти  как  у  осьминога,  принялись  его  разглядывать.  Рыба  уходила  из  жизни,  но  всё  же  расслышала,  как  это  существо  сказало  кому – то  другому:  «Гляди,  дракоша,  какие  красавцы!  Ого,  да  ведь  это  ни  как  самец  с  самкой!».

Он  и  Она  лежали  в  месиве  измятых,  измазанных  икрой  и  молокой  рыб.  Лежали  не  исполнившие  извечного  закона  продолжения  жизни.  Лежали  не  успевшие  дать  потомства.  В  тот  момент,  когда  они  меньше  всего  заботились  о  своей  безопасности,  их  и  настигла  беда.  И  теперь  на  них  обсыхала  неоплодотворенная  икра.  Вяла,  сжималась,  лопалась,  источая  таинственный  и  святой  жизненный  сок.  Тут  же  свёртывалась  ненужная  молока,  теряя  жизненную  силу  и  своё  предназначение. 

Я  уже  слышал  позади  себя  шум  недовольно – шипящей  воды,  тугой  струёй  вырывающуюся  из  пожарного  шланга -  это  «Дракоша»,  а  по - нормальному  боцман,  приготовился  скатывать  от  морского  мусора  и  прочей  грязи  промысловую  палубу  и  тактично  ждал,  когда  мне  надоест  любоваться  двумя  большими  рыбами.



Справка: Групер  или  мероу -  рыбы  семейства  окунёвых  и  насчитывает  в  своих  славных  рядах  около  100  видов.  Их  размеры  колеблется  от  20  сантиметров  до  2,5  метров  при  массе  тела -  от  100  граммов  до  более  450  килограмм.

Мир  был  прост  и  понятен.  Мир  для  рыбы -  это  вода,  а  над  ней -  небо.  Всегда  одинаковая  упругая  зеленоватая  вода  и  переменчивое -  то  синее,  заполненное  белыми  облаками,  то  свободное  от  них -  небо.  Когда  небо  было  чистым,  за  рыбами  тёплым  блестящим  глазом  следило  солнце.

В  прозрачных  водах  Южной  Атлантики,  наслаждаясь  молодостью  и  силой,  гулял  на  воле  Групер.  Хищник  с  зорким  глазом,  обтекаемым  гладким  лбом,  с  тугим,  будто  отлитым  из  стали  крепким  телом  и  крепкой  челюстью,  умеющей  принимать  форму  трубки,  позволяющей  не  только  заглатывать,  но  и  засасывать  добычу,  с  мощным  хвостом -  он  был  прекрасен!  Он  жил,  охотился,  играл,  нежился  в  тёплых  океанских  течениях,  и  ничто  не  омрачало  его  свободы.
                                                

Его  родные  места,  где  он  когда – то  появился  на  свет,  где  родители  оставили  его  беззащитной  икринкой -  заявкой  на  будущее  и  с  надеждой  на  продолжение  рода,  были  севернее  экватора,  и  Групер  не  помнил  их.  Непреложный  закон  всего  живого,  заставляющий  рыб  в  определённый  срок  и  время  двигаться  к  нерестилищу,  для  него  ещё  не  настал. 

Мальком  он  попал  в  течение,  омывающее  самый  жаркий  континент,  которое  вынесло  его  на  юг.  Здесь,  вдали  от  суши,  морское  дно  делало  подъём  и  несколько  миллионов  лет  назад  этим  воспользовались  маленькие  существа -  коралловые  полипы,  создав  фантастически  красивые  самые  « густонаселённые »  районы  Мирового  океана.  Хоть  и  размером  они  не  больше  кончика  иглы,  считаются  отменными  строителями,  умеющие  извлекать  кальций,  растворенный  в  океанской  воде.  Из  него  они  создают  то, что  сегодня  называют  коралловыми  островами,  рифами  или  атоллами -  инженерные  сооружения  необычайной  красоты  и  крепости.


Но  риф  только  издали  кажется  сплошной  коралловой  стенкой. Вблизи  в  ней  открываются  бесчисленное  множество  трещин,  проходов,  закоулков,  туннелей,  ямок  и  впадин.  И  отовсюду  на  Групера  смотрели  глаза  то  хищной,  но  сытой  мурены,  спрятавшей  своё  змеевидное  тело  в  узкую  щель  между  коралловыми  глыбами,  то  каких – то  неведомых  «пауков»,  покрытых  длинными  волосами,  при  ближайшем  рассмотрении  оказывающихся  обычными  крабиками.


Вот  куда – то  направляется  стайка  желто – синих  юрких  рыб.  Групер  неосторожно  шевельнул  грудными  плавничками,  и  это  не  осталось  не  замеченным.  Мгновение -  и  рыбки  пропали.  Ещё  мгновение -  и  они  появились  вновь.

Невиданное  дело -  толщина  их  тел  не  больше  зуба  Групера.  Посмотришь  на  них  сверху  или  спереди -  ничего  не  видно,  еле  заметная  чёрточка  на  воде.  А  посмотришь  сбоку -  рыба  как  рыба,  только  широкая.  «Им,  наверное,  таким  тоненьким,  очень  удобно  протискиваться  меж  густых  зарослей  кораллов  внутри  рифа», -  подумал  Групер.


Среди  фиолетовых,  красных,  белых,  оранжевых  кораллов,  что  топорщатся  ветвистыми  рогами,  образуя  густой  каменный  кустарник,  в  облюбованных  местах  снуют  полчища  всевозможных  рыб.  Большие  и  маленькие  рыбы  танцуют   нескончаемый  балет,  где  каждая  исполняет  своё  па,  на  фоне  неземных  декораций.  Самые  многочисленные  среди  них -  это  плоские  рыбы,  порхающие  словно  бабочки;  отсюда  и  их  название.  Среди  общей  цветовой  палитры  рыб – бабочек,  всё  же  выделяются  два  цвета:  желтый  и  чёрный.  Они  то  и  дают  на  редкость  красивые  комбинации.  


Вообще – то  серые  тона  или  чисто  чёрный  цвет,  для  здешних  обитателей  скорее  исключение:  жители  коралловых  рифов  отдают  предпочтение  расцветкам  самым  немыслимым,  стараясь  щеголять  в  одеждах,  скажем  так -  попугайских.  Как,  например,  эта  рыба – попугай.


Вода  в  море  имеет  такое  свойство,  что  уже  через  несколько  метров  от  её  поверхности  полностью  поглощает  красный  цвет  у  рыб,  превращая  всех  их  в  почти  чёрных.  Именно  поэтому  ночью  чаще  можно  встретить  охотящихся  рыб  красного  цвета -  идеальное  время  для  охоты,  чтобы  остаться  незамеченным.  


Поначалу  складывается  впечатление  полной  анархии,  однако  на  самом  деле  здесь  всё  идеально  упорядочено.  Наличие  второй  пары  глаз  у  рыбы – бабочки,  создаёт  полную  иллюзию  наличия  второй  головы.  Её  ложная  пара  глаз  на  хвосте  скрывает  истинное  направление  движения,  позволяя  с  помощью  таких  фокусов  выиграть  драгоценные  секунды  при  бегстве  или  нападении.  Сам  Групер  много  раз  попадался  на  эту  уловку.